Если чего-то нет рядом с тобой, это не значит, что этого нет совсем.
Уходит очередной год. В сравнении с четырьмя прошедшими годами, этот оказался вполне сносным. Резюмирую по месяцам, как обычно. Итак, мой 2015й, год «Открытий и побед».
много буквЯнварь был лакмусовой бумажкой. Я встретила Новый 2015 год в Киеве, а первого числа уже ехала во Львов. По плану всё должно было идти одним путем, а вышло наперекосяк. Действия сменялись каждый час. Ничего не получалось. Практически ничего не радовало. Тогда, вернувшись в Питер, я всерьез подумала отказаться от переезда в Киев и никуда не рваться. Украина показала мне зубы, создав тысячу и одну проблему в канун нового года, а я чуть было не обиделась. В том же январе, двенадцатого числа у меня похитили сердце и голову. С похитителем мы восемь лет, но теперь у него девушка, у нас вечная френдзона и его обида за мои глупости в универе. Пожар. Я была готова бросить всё ради того, чтобы снова испытать ту эйфорию, ощутить магию симфонии. Я задала вопрос и не получила ответа. Я видела черно-белые сны, просыпалась от кошмаров, ненавидела работу и ощущала себя в отчаянии. Жизнь казалась беспросветной и блёклой. К концу месяца мы с моей Мариной решили, что в феврале на неделю поедем в Украину. Вместе. Я была полна сомнений, но ради неё взяла билет. Не зря.
Февраль запомнился несколькими вещами. В офисе случилась перестановка кадров, в стране утвердился кризис, у меня сменилось начальство, с которым мы вошли в нерешаемые контры. Нежелание ходить на работу загоняло меня в простуды и бесконечную апатию. 12 дней в Украине, включая выходные и праздники, вернули меня к жизни. Мы с Мариной прилетели в Киев рано утром, а уже в обед уехали в Новоград-Волынский, погостить денёк у моей будущей кумы Тани, оттуда помчались в Ровно. Марина познакомила меня со своими чудесными родственниками. Возникло чувство, что мы старые знакомые, просто давно не виделись. После Ровно мы вернулись в Киев и два дня гуляли с гидом по городу. Я открыла для себя много нового и влюбилась в Софиевский Собор. Для меня была важна та неделя. Она охватывала День Рождения моего папы, День Рождения Марины, Первую Годовщину Небесной Сотни и что-то еще, волшебно-важное в воздухе. В ту неделю я поняла, что не передумала здесь жить, что это моё. Тогда же мы познакомились с Машей. Кто мог подумать, что это знакомство так изменит и её жизнь, и мою!
Когда мы возвращались в Питер, началась нешуточная турбулентность. Я еще подумала, если самолёт сейчас упадёт, я не сильно расстроюсь, потому что послезавтра не нужно будет идти на работу. Мысль прокрутилась в моей голове еще раз, и я поняла, что напишу заявление сразу же, как приду в офис. Так и вышло, 24 февраля, в 10 утра заявление по собственному легло на стол моей начальницы. На 26 февраля был назначен плановый медосмотр. Помню, я тогда уточнила в отделе кадров, надо ли мне идти на медосмотр, ведь я увольняюсь. В отделе кадров сказали, что решение на мое усмотрение. Конечно, я пошла! В первую очередь это были пол дня вне офиса, а потом уж здоровье )))
Что было дальше, многие знают. Терапевт обратила внимание на шею и порекомендовала сходить к эндокринологу чуть ли не завтра. По пути в офис я позвонила в страховую компанию и записалась на консультацию. Эндокринолог внимательно всё расспросила, изучила, была очень заинтересована. Направила меня на кровь, а потом на УЗИ шеи. Оттуда чуть ли не бегом на биопсию. «Ты знаешь свою наследственность, дорогая, мы всего лишь убедимся, что всё хорошо» - сказала доктор тогда.
Март начался с митинга «Весна», который совместил в себе день скорби по Борису Немцову. Он был убит накануне. Я плакала и не могла отойти от ужаса. Много курила и думала, что моё выступление на этом митинге отменяется. О чем можно говорить, если тебя убивают в спину под стенами Кремля? Помню, до утра просматривала записи с веб-камер и трансляции. Решила, что мне есть что сказать, и я пойду на это мероприятие. Вероятно, пройди я курсы ораторского мастерства, я смогла бы «глаголом жечь сердца людей». Меня слушали и даже поддакивали. А потом незнакомые люди обнимали меня и говорили, что я молодец.
8 марта был флеш-моб в поддержку Надежды Савченко на Невском. Мы с нашими ребятами встали в живую цепь и взялись за руки. На ребятах была желто-голубая символика. У меня был мой флаг в сумке. Рядом стоящие «коллеги» уговорили достать флаг, а я потеряла бдительность и согласилась. Через три минуты мы все сидели в автозаке. Дело было в 15:30. Из отделения выпустили в 22:45 с копией протокола, пришитой статьей из КоАПа и предупреждением. Флаг изъяли. За него было обидно до слез. Суки.
10 марта я в последний раз пришла в офис в качестве сотрудника, в этот же день в Первом меде мне сделали биопсию. Документы и дела я передала за неделю, а вторую неделю отработки бегала по врачам. Результаты анализов должны были сообщить через неделю, на это время я уехала в Москву. Для меня было важно уехать хоть куда-нибудь, чтобы отвлечься. Я ходила на Манежку, познакомилась со светлыми людьми, поддержала этот молчаливый протест. Я носила цветы на мост Немцова и испытывала животный ужас от Москвы. В Питер вернулась 17 марта утром. Сразу же в больницу. Анализ задержали на неделю.
22 марта мне исполнилось 25 лет. Я сходила в кино на мультик и поужинала в Двух палочках. Узкий круг гостей был приглашен на 28 марта. Вечером пришла моя Марина. Мы пили вино, если сыр и пели песни до утра.
25 марта мне подтвердили диагноз и сказали, что нужна операция. Назначили госпитализацию на 13 апреля, сказали пройти целый список докторов и сдать кучу анализов.
Я ушла в подполье. По сути, после возвращения из Москвы, я больше никуда особенно не ходила и не ездила. Мне все время хотелось спать. Я смотрела тонны разных фильмов. Бывали дни, когда я лежала и смотрела на кусочек неба в окне. Или в потолок. Потом засыпала. Ничего не писала, никого не хотела видеть, не читала.
Апрель был слабым. Единственным желанным человеком оставался мой психолог Полина. Мы встречались раз в неделю. Операцию назначили на 16 число. Помню, как уходила в наркоз и плакала. Мне хотелось уйти к свету и никогда больше не просыпаться. Помню, как вышла из наркоза и заплакала, потому что никуда не ушла. Это означало, что нужно бороться дальше, искать ресурс, переосмысливать жизнь, смотреть в себя, быть сильной. Сил не было сосем. Врачи успокаивали, говорили, что я умничка и все хорошо, а я ревела, потому что осталась. Под дверями ждали Марина, сестра, Катька Пыпина. Целая делегация. К моменту, когда меня выкатили из реанимации, слезы высохли. Я снова улыбалась. Тогда же я поняла, что больше не курю. Я много улыбалась и сторонилась всех людей. От людей исходила масса новых ощущений, мне казалось, что каждый человек рядом со мной отнимает все мои силы. Сопереживание обострилось до предела. Некоторые люди сводили с ума своей безмолвной болью. Звуки стали громче, цвета ярче, мой голос недели три был тоненьким, как у феи ))))) я совсем не могла кричать. Врачи забрали щитовидную железу, лимфоузлы и тот самый злокачественный узел. Отправили на гистологию. Бодрили меня и поддерживали. Анализ пришел в последний день апреля. Метастазы в четырех лимфоузлах из четырнадцати. Нужен радиойод. Троссы внутри меня в очередной раз натянулись и лопнули.
В первую неделю мая мы с друзьями нашли врача во Львове и согласовали день начала лечения радиойодом. Я держалась за нить с Украиной. Важнее всего было уехать в любой город Моей Страны. Казалось, что сама земля зовёт меня. Полина расковыряла мой закупореный эмоциональный сосуд. Мы собирали меня по кусочкам. Я выпускала всю боль и обиду и всё равно разваливалась. В мае удалось прожить и отпустить утрату родителей. Это, пожалуй, главное наше достижение, потому что с плеч ушла гора. Тогда же у меня началась переоценка всего и вся. Я изучала свой новый дар. Любой стресс вызывал боль в шее, в теле. Чрезмерное вникание и близкое общение с людьми, которые по своему эмоциональному и внутреннему состоянию не в порядке, вызывало во мне боль. Это было странно и в новинку. Отлично, - думала я, - теперь я не только вижу сны, но еще и эмпат. Надо понять, как это работает и как себя защищать. Иначе я свихнусь.
Я закончила все свои дела и 24 мая уже была в Киеве. Во Львове меня ждали 10 июня.
Так началось моё лучшее лето за последние пять лет.
Июнь был непримечательным и україномовним. Я жила во Львове. Отходила после йода. Ждала путешествия по Западной Украине. В январе Яна познакомила меня с удивительным мальчиком из Ивано-Франковска. Святослав, 19 лет, саркома. Мы называли друг друга «раковыми друзьями» и говорили обо всём. В этом мальчике была Вселенная. Он проходил очередную химиотерапию и ждал меня в гости. Я взяла билет на 28 июня, а 25го Яна позвонила и сказала, что Свят ушел к свету. Огромный таран вошел в мою грудь. В этот же вечер я примчала во Франковск. Он мечтал гулять со мной, мечтал познакомить меня со своей семьей, братом Виталиком, мамой, девушкой. Он хотел показать мне свой город и горы. Обо мне знали все. Меня ждали. Я вышла из лифта и окунулась в боль всех этих людей, которые знали, что я та «удивительная девочка из Питера». Я давно знаю запах смерти. Это запах распадающегося тела, ладана, валерьянки и слез в душной комнате. Святослав ушел к свету и таким способом познакомил меня со всеми светлыми людьми, которых он любил, и которые любили его. 26 июня с утра лил дождь. Я не знаю, как это вышло, но я была девочкой, которая несла его портрет. Впереди всей колоны. Впереди людей с флагами и иконами. Он провел меня по всем важным местам. Мы были вместе. Он там, на другом уровне, а я тут, с дырой в груди и болью до потери сознания.
Мы попрощались с семьей моего друга и условились, что встретимся снова, когда рана немного затянется. Когда можно будет смеяться. Я уехала в Закарпатье. Горы и земля были моим ресурсом. Я восстанавливалась.
Июль был в разъездах. Свалява — Мукачево — Хмельницкий — Каменец-Подольский — Житомир — Киев — Харьков. Я не попала в Черновцы, мне нужна особенная компания для этого города. В моих пожеланиях остался Канив, Винница, Полтава.
Я жила у Маши, мы много говорили, разбирали головы и жизни друг друга до скелета и обратно. Мы стали почти как сестры. Общение с Эвой, Манухиной, Денисом превратилось в норму жизни. Это люди, которые просто есть и которым я всегда рада. Я часто ездила в Бучу к Яне с Колей, мы ели дыню и арбуз, пили пиво, болтали про всё. У них прикольные девочки-дочки. Там же я познакомилась с Колиным братом, Андреем, с которым мы стали добрыми друзьями
Девятого августа я впервые плавала ночью в чистейшем песчаном озере. Голая Ману предложила, а я решила, что это неплохая практика
Двенадцатого августа моё лето кончилось. Я улетела обратно в Питер, с четким пониманием, что должна вернуться в Киев до 20 октября. Маша провожала меня и говорила: «Дашо, ты понимаешь, тянуть дальше некуда! Мы не должны тебя больше провожать вот так! Нет, ты только не реви, а то и я зареву!» Моя хорошая Маша
В Питере всё случилось стремительно. Вот сегодня мы с сестрой говорим о том, что покупатель на квартиру так и не нашелся, наверное не судьба, и не будем продавать. Она берет с утра билет, чтобы слетать к своему парню, а через два часа звонят покупатели и говорят, что готовы вносить залог! У них нашелся покупатель на их жилье! Переселенцы из Луганска! Серьезно. Я еще шутила, что для того, чтобы одни люди смогли уехать в Украину, другие люди из неё уехали. Это был шок. Одно дело год говорить о том, что квартиру продаешь и уезжаешь, и действительно ее продать и уехать. Сумбур тревожил, но дело было не только в нём.
В сентябре я летала в Польшу, в Гданьск, на интенсивный тренинг выступления с речью. Опыт моих митингов и выступлений дал мне возможность попасть в узкий круг одаренной молодежи из России и Польши. Общение складывалось на английском, русском, украинском и капельку польском. Я очаровалась этой страной и решила выучить польский язык. Десять занятий я занималась интенсивно, а потом сдулась, потому что переезд отнимал кучу сил. Тот, кто похитил моё сердце, вернулся в Питер. Без девушки. А у меня продажа полным ходом, хаос из коробок, и необходимость освободить квартиру к десятому октября. Казалось, кто-то там сверху просто бросал кости, чтобы посмотреть, чем вся эта ерунда закончится. К концу месяца страх перемен накрывал тошнотворным ужасом. Я плакала и не понимала что со мной происходит и почему мне так страшно.
Машина с моими вещами уехала девятого октября. Я сама вылетала 24го. Числа с 12го началась моя таможенная эпопея, которую я разрулила уже в Киеве, спустя месяц.
Октябрь был наполнен встречами и ежедневными прощаниями. Сердце ныло и саднило по человеку, который его взял. Он смотрел на меня своими грустными, зелеными глазами, и говорил: «Нет никакого перекладывания ответственности! Твои коробки уезжают через пару дней! Ты грезишь Киевом больше года! Ты берешь и едешь! Всё!». Я жила у Журина, ночевала где придётся, потеряла кошелёк, плакала в такси, а перед этим, десятого октября, простилась с нашей квартирой. Я прибирала 72 квадратных метра с десяти утра до шести вечера. Это было настоящей пыткой. Вот они, обои, которые мы клеили с папой. А тут мы спали на полу первые пару лет. Я давно поняла, что рыдания накрывали меня из-за прощания с последним отчим домом. Нигде в мире у меня больше нет места, куда можно приехать, и где мы хоть сколько-то времени были все вместе. Квартира в Дудинке продана, дом в Коростышеве больше не наш, да и не был нашим, квартира в Питере тоже продана. У меня осталось лишь кладбище.
Киев встретил меня с теплом. Я включилась в процесс оформления документов и возврата вещей. На моем пути попадались чудные люди, которые не просили у меня взяток и помогали просто потому, что у меня удивительная история. Маша, Эва, Ману и Денис остались со мной Благодаря Машиному другу Юре, у меня появился временный угол в моем любимом городе. Временами мне казалось, что у меня много ресурса, и я втягивалась в различные беседы с не очень близкими людьми. Я разбирала, как головоломку их истории и раскладывала по полочкам их поворотные моменты. Так, например, мы ночами напролет беседовали с одним моим знакомым военным режиссером. Я готовила ему разные штуки, пила чай и слушала. Это отвлекало от моих собственных мыслей.
Незаметно пришел ноябрь. Самолеты падали, как первый снег. Гибли люди. В Париже прогремели шесть взрывов в разных частях города. Друзья спрашивали меня «как ты обустроилась?», а мне было нечего ответить. Впрочем, как сейчас. С горем пополам удалось забрать вещи с таможни, подать наконец документы на гражданство. Я читала взахлеб, снова взялась за книгу, которую начала еще в 2011м. Я решила, что в декабре съезжу в Сваляву и Ивано-Франковск, а в январе поеду в Питер разбираться со счетами и делами, ведь для смены гражданства нужно сдать оба российских паспорта. Я познакомилась с новыми интересными людьми, поддерживала контакт со старыми, училась работать со своими и чужими эмоциями, наслаждалась покоем и понимала, что я точно нахожусь на своем месте.
В ноябре я также познакомилась с воздушной девушкой Женей. После первой нашей встречи сложилось ощущение, что мы давние приятельницы, а после третьей, что важные и близкие друзья. Бывают же такие люди.
И вот, наконец, настал декабрь. Я дважды переболела простудой, Манухина отпаивала меня облепихой. Мы познакомились с Аниной мамой, которая приехала на пару дней из Макеевки. Мы пили чай с Эвой и разговаривали о каких-то её окружающих людях, чьи важные имена и фамилии я никак не могу запомнить. Мы смеялись на моей кухне с другим моим знакомым режиссером, чьи синие глаза смотрят, кажется в самую суть человека и вещей. Мы ужинали с Машей и маленькой Евой и благодарили Вселенную за то, что мы есть друг у друга. Мы гуляли с Женей по Андреевскому спуску и ходили в разные приятные заведения на Подоле. Мы вдыхали запах зимнего бесснежного Киева и мечтали. Мы планировали Новый Год. Я подала документы на гражданство. Я купила билет в Питер на третье января. Следующим утром мне позвонили и сказали, что надо бы выехать из страны уже вчера, тк в начале ноября закончился легальный срок в Украине, а уже декабрь.
«Всё не слава богу!» - подумала я.
Позвонила сестра и сказала, что четвертого января они с ее парнем уезжают в Нежнекамск и мне нужно приехать за кошкой. «Да что ж такое!» - подумала я снова. Свалява, Закарпатье, Новый год на Софийской, шампанское на Майдане — всё отменилось.
«Что ж, значит в Питере меня что-то ждет, в конце-концов там осталось моё сердце» - подумала я, поменяла билет и успокоилась.
Я поехала в Васильков к другу Лёне за своими вещами, забрала необходимое и две коробки фарфоровых кукол. Если б не было Лёни, я бы не справилась с вещами, таможней и сопутствующими проблемами.
Куклы, как и планировалось, потихоньку разъезжаются в разные города Украины к новым хозяйкам. Видеть радость от подарка на лицах моих подруг и знакомых — бесценно. Я не просто раздаю кусочки своего детства, я передаю хранительниц добра и света
Я чуть не уехала не в том автобусе неизвестно куда, а потом чуть не забыла компьютер в этом неправильном автобусе. Я доехала до Минска, а потом прилетела в Питер. За четыре дня до этого я написала похитителю своего сердца о том, что приеду, а он замолчал. Во мне теплилась надежда, что он всё же встретит меня, как сделал это в 2013м, когда я возвращалась из Самары. Аэропорт Пулково встретил меня десятком незнакомых лиц.
«Завтра я выезжаю в Ижевск» - написала я своему однокласснику и близкому другу Сереге, у которого со школы кличка Вася. Это был мой план Б.
И вот, я еду в плацкартном вагоне. Еду подальше от серого, слякотного города, в котором у меня есть друзья и близкие, у которых, в свою очередь, работа, дом, планы, предновогодние дедлайны и прочее. Улитка всегда носит свой домик с собой. Я не уезжаю от своей головы и не ухожу от решения проблем. В аэропорту меня встретило моё сердце, без человека, который взял его. Сердце ныло и саднило. Оно попросилось ко мне обратно. Мы теперь едем с ним вместе. Со мной также мои книги, блокноты, музыка, мысли. Мы с Васей придумали, что будем делать и куда пойдем. Мы найдем татуировщика, потому что я наконец определилась с рунами и хочу нанести их до конца года, во что бы то ни стало! В конце декабря к нам приезжает наша одноклассница Юля из Перьми, а обратно мы поедем с ней. Новый 2016 год я встречаю в Перьми! Если бы мне сказали об этом год назад, я бы хохотала и не верила
К третьему января я вернусь в Питер. Я не знаю что там будет и как, знаю, что к 20 января я должна вернуться домой, в Киев.
Как сложится моя история дальше — узнаем через год
много буквЯнварь был лакмусовой бумажкой. Я встретила Новый 2015 год в Киеве, а первого числа уже ехала во Львов. По плану всё должно было идти одним путем, а вышло наперекосяк. Действия сменялись каждый час. Ничего не получалось. Практически ничего не радовало. Тогда, вернувшись в Питер, я всерьез подумала отказаться от переезда в Киев и никуда не рваться. Украина показала мне зубы, создав тысячу и одну проблему в канун нового года, а я чуть было не обиделась. В том же январе, двенадцатого числа у меня похитили сердце и голову. С похитителем мы восемь лет, но теперь у него девушка, у нас вечная френдзона и его обида за мои глупости в универе. Пожар. Я была готова бросить всё ради того, чтобы снова испытать ту эйфорию, ощутить магию симфонии. Я задала вопрос и не получила ответа. Я видела черно-белые сны, просыпалась от кошмаров, ненавидела работу и ощущала себя в отчаянии. Жизнь казалась беспросветной и блёклой. К концу месяца мы с моей Мариной решили, что в феврале на неделю поедем в Украину. Вместе. Я была полна сомнений, но ради неё взяла билет. Не зря.
Февраль запомнился несколькими вещами. В офисе случилась перестановка кадров, в стране утвердился кризис, у меня сменилось начальство, с которым мы вошли в нерешаемые контры. Нежелание ходить на работу загоняло меня в простуды и бесконечную апатию. 12 дней в Украине, включая выходные и праздники, вернули меня к жизни. Мы с Мариной прилетели в Киев рано утром, а уже в обед уехали в Новоград-Волынский, погостить денёк у моей будущей кумы Тани, оттуда помчались в Ровно. Марина познакомила меня со своими чудесными родственниками. Возникло чувство, что мы старые знакомые, просто давно не виделись. После Ровно мы вернулись в Киев и два дня гуляли с гидом по городу. Я открыла для себя много нового и влюбилась в Софиевский Собор. Для меня была важна та неделя. Она охватывала День Рождения моего папы, День Рождения Марины, Первую Годовщину Небесной Сотни и что-то еще, волшебно-важное в воздухе. В ту неделю я поняла, что не передумала здесь жить, что это моё. Тогда же мы познакомились с Машей. Кто мог подумать, что это знакомство так изменит и её жизнь, и мою!
Когда мы возвращались в Питер, началась нешуточная турбулентность. Я еще подумала, если самолёт сейчас упадёт, я не сильно расстроюсь, потому что послезавтра не нужно будет идти на работу. Мысль прокрутилась в моей голове еще раз, и я поняла, что напишу заявление сразу же, как приду в офис. Так и вышло, 24 февраля, в 10 утра заявление по собственному легло на стол моей начальницы. На 26 февраля был назначен плановый медосмотр. Помню, я тогда уточнила в отделе кадров, надо ли мне идти на медосмотр, ведь я увольняюсь. В отделе кадров сказали, что решение на мое усмотрение. Конечно, я пошла! В первую очередь это были пол дня вне офиса, а потом уж здоровье )))
Что было дальше, многие знают. Терапевт обратила внимание на шею и порекомендовала сходить к эндокринологу чуть ли не завтра. По пути в офис я позвонила в страховую компанию и записалась на консультацию. Эндокринолог внимательно всё расспросила, изучила, была очень заинтересована. Направила меня на кровь, а потом на УЗИ шеи. Оттуда чуть ли не бегом на биопсию. «Ты знаешь свою наследственность, дорогая, мы всего лишь убедимся, что всё хорошо» - сказала доктор тогда.
Март начался с митинга «Весна», который совместил в себе день скорби по Борису Немцову. Он был убит накануне. Я плакала и не могла отойти от ужаса. Много курила и думала, что моё выступление на этом митинге отменяется. О чем можно говорить, если тебя убивают в спину под стенами Кремля? Помню, до утра просматривала записи с веб-камер и трансляции. Решила, что мне есть что сказать, и я пойду на это мероприятие. Вероятно, пройди я курсы ораторского мастерства, я смогла бы «глаголом жечь сердца людей». Меня слушали и даже поддакивали. А потом незнакомые люди обнимали меня и говорили, что я молодец.
8 марта был флеш-моб в поддержку Надежды Савченко на Невском. Мы с нашими ребятами встали в живую цепь и взялись за руки. На ребятах была желто-голубая символика. У меня был мой флаг в сумке. Рядом стоящие «коллеги» уговорили достать флаг, а я потеряла бдительность и согласилась. Через три минуты мы все сидели в автозаке. Дело было в 15:30. Из отделения выпустили в 22:45 с копией протокола, пришитой статьей из КоАПа и предупреждением. Флаг изъяли. За него было обидно до слез. Суки.
10 марта я в последний раз пришла в офис в качестве сотрудника, в этот же день в Первом меде мне сделали биопсию. Документы и дела я передала за неделю, а вторую неделю отработки бегала по врачам. Результаты анализов должны были сообщить через неделю, на это время я уехала в Москву. Для меня было важно уехать хоть куда-нибудь, чтобы отвлечься. Я ходила на Манежку, познакомилась со светлыми людьми, поддержала этот молчаливый протест. Я носила цветы на мост Немцова и испытывала животный ужас от Москвы. В Питер вернулась 17 марта утром. Сразу же в больницу. Анализ задержали на неделю.
22 марта мне исполнилось 25 лет. Я сходила в кино на мультик и поужинала в Двух палочках. Узкий круг гостей был приглашен на 28 марта. Вечером пришла моя Марина. Мы пили вино, если сыр и пели песни до утра.
25 марта мне подтвердили диагноз и сказали, что нужна операция. Назначили госпитализацию на 13 апреля, сказали пройти целый список докторов и сдать кучу анализов.
Я ушла в подполье. По сути, после возвращения из Москвы, я больше никуда особенно не ходила и не ездила. Мне все время хотелось спать. Я смотрела тонны разных фильмов. Бывали дни, когда я лежала и смотрела на кусочек неба в окне. Или в потолок. Потом засыпала. Ничего не писала, никого не хотела видеть, не читала.
Апрель был слабым. Единственным желанным человеком оставался мой психолог Полина. Мы встречались раз в неделю. Операцию назначили на 16 число. Помню, как уходила в наркоз и плакала. Мне хотелось уйти к свету и никогда больше не просыпаться. Помню, как вышла из наркоза и заплакала, потому что никуда не ушла. Это означало, что нужно бороться дальше, искать ресурс, переосмысливать жизнь, смотреть в себя, быть сильной. Сил не было сосем. Врачи успокаивали, говорили, что я умничка и все хорошо, а я ревела, потому что осталась. Под дверями ждали Марина, сестра, Катька Пыпина. Целая делегация. К моменту, когда меня выкатили из реанимации, слезы высохли. Я снова улыбалась. Тогда же я поняла, что больше не курю. Я много улыбалась и сторонилась всех людей. От людей исходила масса новых ощущений, мне казалось, что каждый человек рядом со мной отнимает все мои силы. Сопереживание обострилось до предела. Некоторые люди сводили с ума своей безмолвной болью. Звуки стали громче, цвета ярче, мой голос недели три был тоненьким, как у феи ))))) я совсем не могла кричать. Врачи забрали щитовидную железу, лимфоузлы и тот самый злокачественный узел. Отправили на гистологию. Бодрили меня и поддерживали. Анализ пришел в последний день апреля. Метастазы в четырех лимфоузлах из четырнадцати. Нужен радиойод. Троссы внутри меня в очередной раз натянулись и лопнули.
В первую неделю мая мы с друзьями нашли врача во Львове и согласовали день начала лечения радиойодом. Я держалась за нить с Украиной. Важнее всего было уехать в любой город Моей Страны. Казалось, что сама земля зовёт меня. Полина расковыряла мой закупореный эмоциональный сосуд. Мы собирали меня по кусочкам. Я выпускала всю боль и обиду и всё равно разваливалась. В мае удалось прожить и отпустить утрату родителей. Это, пожалуй, главное наше достижение, потому что с плеч ушла гора. Тогда же у меня началась переоценка всего и вся. Я изучала свой новый дар. Любой стресс вызывал боль в шее, в теле. Чрезмерное вникание и близкое общение с людьми, которые по своему эмоциональному и внутреннему состоянию не в порядке, вызывало во мне боль. Это было странно и в новинку. Отлично, - думала я, - теперь я не только вижу сны, но еще и эмпат. Надо понять, как это работает и как себя защищать. Иначе я свихнусь.
Я закончила все свои дела и 24 мая уже была в Киеве. Во Львове меня ждали 10 июня.
Так началось моё лучшее лето за последние пять лет.
Июнь был непримечательным и україномовним. Я жила во Львове. Отходила после йода. Ждала путешествия по Западной Украине. В январе Яна познакомила меня с удивительным мальчиком из Ивано-Франковска. Святослав, 19 лет, саркома. Мы называли друг друга «раковыми друзьями» и говорили обо всём. В этом мальчике была Вселенная. Он проходил очередную химиотерапию и ждал меня в гости. Я взяла билет на 28 июня, а 25го Яна позвонила и сказала, что Свят ушел к свету. Огромный таран вошел в мою грудь. В этот же вечер я примчала во Франковск. Он мечтал гулять со мной, мечтал познакомить меня со своей семьей, братом Виталиком, мамой, девушкой. Он хотел показать мне свой город и горы. Обо мне знали все. Меня ждали. Я вышла из лифта и окунулась в боль всех этих людей, которые знали, что я та «удивительная девочка из Питера». Я давно знаю запах смерти. Это запах распадающегося тела, ладана, валерьянки и слез в душной комнате. Святослав ушел к свету и таким способом познакомил меня со всеми светлыми людьми, которых он любил, и которые любили его. 26 июня с утра лил дождь. Я не знаю, как это вышло, но я была девочкой, которая несла его портрет. Впереди всей колоны. Впереди людей с флагами и иконами. Он провел меня по всем важным местам. Мы были вместе. Он там, на другом уровне, а я тут, с дырой в груди и болью до потери сознания.
Мы попрощались с семьей моего друга и условились, что встретимся снова, когда рана немного затянется. Когда можно будет смеяться. Я уехала в Закарпатье. Горы и земля были моим ресурсом. Я восстанавливалась.
Июль был в разъездах. Свалява — Мукачево — Хмельницкий — Каменец-Подольский — Житомир — Киев — Харьков. Я не попала в Черновцы, мне нужна особенная компания для этого города. В моих пожеланиях остался Канив, Винница, Полтава.
Я жила у Маши, мы много говорили, разбирали головы и жизни друг друга до скелета и обратно. Мы стали почти как сестры. Общение с Эвой, Манухиной, Денисом превратилось в норму жизни. Это люди, которые просто есть и которым я всегда рада. Я часто ездила в Бучу к Яне с Колей, мы ели дыню и арбуз, пили пиво, болтали про всё. У них прикольные девочки-дочки. Там же я познакомилась с Колиным братом, Андреем, с которым мы стали добрыми друзьями
Девятого августа я впервые плавала ночью в чистейшем песчаном озере. Голая
Ману предложила, а я решила, что это неплохая практика Двенадцатого августа моё лето кончилось. Я улетела обратно в Питер, с четким пониманием, что должна вернуться в Киев до 20 октября. Маша провожала меня и говорила: «Дашо, ты понимаешь, тянуть дальше некуда! Мы не должны тебя больше провожать вот так! Нет, ты только не реви, а то и я зареву!» Моя хорошая Маша
В Питере всё случилось стремительно. Вот сегодня мы с сестрой говорим о том, что покупатель на квартиру так и не нашелся, наверное не судьба, и не будем продавать. Она берет с утра билет, чтобы слетать к своему парню, а через два часа звонят покупатели и говорят, что готовы вносить залог! У них нашелся покупатель на их жилье! Переселенцы из Луганска! Серьезно. Я еще шутила, что для того, чтобы одни люди смогли уехать в Украину, другие люди из неё уехали. Это был шок. Одно дело год говорить о том, что квартиру продаешь и уезжаешь, и действительно ее продать и уехать. Сумбур тревожил, но дело было не только в нём.
В сентябре я летала в Польшу, в Гданьск, на интенсивный тренинг выступления с речью. Опыт моих митингов и выступлений дал мне возможность попасть в узкий круг одаренной молодежи из России и Польши. Общение складывалось на английском, русском, украинском и капельку польском. Я очаровалась этой страной и решила выучить польский язык. Десять занятий я занималась интенсивно, а потом сдулась, потому что переезд отнимал кучу сил. Тот, кто похитил моё сердце, вернулся в Питер. Без девушки. А у меня продажа полным ходом, хаос из коробок, и необходимость освободить квартиру к десятому октября. Казалось, кто-то там сверху просто бросал кости, чтобы посмотреть, чем вся эта ерунда закончится. К концу месяца страх перемен накрывал тошнотворным ужасом. Я плакала и не понимала что со мной происходит и почему мне так страшно.
Машина с моими вещами уехала девятого октября. Я сама вылетала 24го. Числа с 12го началась моя таможенная эпопея, которую я разрулила уже в Киеве, спустя месяц.
Октябрь был наполнен встречами и ежедневными прощаниями. Сердце ныло и саднило по человеку, который его взял. Он смотрел на меня своими грустными, зелеными глазами, и говорил: «Нет никакого перекладывания ответственности! Твои коробки уезжают через пару дней! Ты грезишь Киевом больше года! Ты берешь и едешь! Всё!». Я жила у Журина, ночевала где придётся, потеряла кошелёк, плакала в такси, а перед этим, десятого октября, простилась с нашей квартирой. Я прибирала 72 квадратных метра с десяти утра до шести вечера. Это было настоящей пыткой. Вот они, обои, которые мы клеили с папой. А тут мы спали на полу первые пару лет. Я давно поняла, что рыдания накрывали меня из-за прощания с последним отчим домом. Нигде в мире у меня больше нет места, куда можно приехать, и где мы хоть сколько-то времени были все вместе. Квартира в Дудинке продана, дом в Коростышеве больше не наш, да и не был нашим, квартира в Питере тоже продана. У меня осталось лишь кладбище.
Киев встретил меня с теплом. Я включилась в процесс оформления документов и возврата вещей. На моем пути попадались чудные люди, которые не просили у меня взяток и помогали просто потому, что у меня удивительная история. Маша, Эва, Ману и Денис остались со мной
Благодаря Машиному другу Юре, у меня появился временный угол в моем любимом городе. Временами мне казалось, что у меня много ресурса, и я втягивалась в различные беседы с не очень близкими людьми. Я разбирала, как головоломку их истории и раскладывала по полочкам их поворотные моменты. Так, например, мы ночами напролет беседовали с одним моим знакомым военным режиссером. Я готовила ему разные штуки, пила чай и слушала. Это отвлекало от моих собственных мыслей. Незаметно пришел ноябрь. Самолеты падали, как первый снег. Гибли люди. В Париже прогремели шесть взрывов в разных частях города. Друзья спрашивали меня «как ты обустроилась?», а мне было нечего ответить. Впрочем, как сейчас. С горем пополам удалось забрать вещи с таможни, подать наконец документы на гражданство. Я читала взахлеб, снова взялась за книгу, которую начала еще в 2011м. Я решила, что в декабре съезжу в Сваляву и Ивано-Франковск, а в январе поеду в Питер разбираться со счетами и делами, ведь для смены гражданства нужно сдать оба российских паспорта. Я познакомилась с новыми интересными людьми, поддерживала контакт со старыми, училась работать со своими и чужими эмоциями, наслаждалась покоем и понимала, что я точно нахожусь на своем месте.
В ноябре я также познакомилась с воздушной девушкой Женей. После первой нашей встречи сложилось ощущение, что мы давние приятельницы, а после третьей, что важные и близкие друзья. Бывают же такие люди.
И вот, наконец, настал декабрь. Я дважды переболела простудой, Манухина отпаивала меня облепихой. Мы познакомились с Аниной мамой, которая приехала на пару дней из Макеевки. Мы пили чай с Эвой и разговаривали о каких-то её окружающих людях, чьи важные имена и фамилии я никак не могу запомнить. Мы смеялись на моей кухне с другим моим знакомым режиссером, чьи синие глаза смотрят, кажется в самую суть человека и вещей. Мы ужинали с Машей и маленькой Евой и благодарили Вселенную за то, что мы есть друг у друга. Мы гуляли с Женей по Андреевскому спуску и ходили в разные приятные заведения на Подоле. Мы вдыхали запах зимнего бесснежного Киева и мечтали. Мы планировали Новый Год. Я подала документы на гражданство. Я купила билет в Питер на третье января. Следующим утром мне позвонили и сказали, что надо бы выехать из страны уже вчера, тк в начале ноября закончился легальный срок в Украине, а уже декабрь.
«Всё не слава богу!» - подумала я.
Позвонила сестра и сказала, что четвертого января они с ее парнем уезжают в Нежнекамск и мне нужно приехать за кошкой. «Да что ж такое!» - подумала я снова. Свалява, Закарпатье, Новый год на Софийской, шампанское на Майдане — всё отменилось.
«Что ж, значит в Питере меня что-то ждет, в конце-концов там осталось моё сердце» - подумала я, поменяла билет и успокоилась.
Я поехала в Васильков к другу Лёне за своими вещами, забрала необходимое и две коробки фарфоровых кукол. Если б не было Лёни, я бы не справилась с вещами, таможней и сопутствующими проблемами.
Куклы, как и планировалось, потихоньку разъезжаются в разные города Украины к новым хозяйкам. Видеть радость от подарка на лицах моих подруг и знакомых — бесценно. Я не просто раздаю кусочки своего детства, я передаю хранительниц добра и света
Я чуть не уехала не в том автобусе неизвестно куда, а потом чуть не забыла компьютер в этом неправильном автобусе. Я доехала до Минска, а потом прилетела в Питер. За четыре дня до этого я написала похитителю своего сердца о том, что приеду, а он замолчал. Во мне теплилась надежда, что он всё же встретит меня, как сделал это в 2013м, когда я возвращалась из Самары. Аэропорт Пулково встретил меня десятком незнакомых лиц.
«Завтра я выезжаю в Ижевск» - написала я своему однокласснику и близкому другу Сереге, у которого со школы кличка Вася. Это был мой план Б.
И вот, я еду в плацкартном вагоне. Еду подальше от серого, слякотного города, в котором у меня есть друзья и близкие, у которых, в свою очередь, работа, дом, планы, предновогодние дедлайны и прочее. Улитка всегда носит свой домик с собой. Я не уезжаю от своей головы и не ухожу от решения проблем. В аэропорту меня встретило моё сердце, без человека, который взял его. Сердце ныло и саднило. Оно попросилось ко мне обратно. Мы теперь едем с ним вместе. Со мной также мои книги, блокноты, музыка, мысли. Мы с Васей придумали, что будем делать и куда пойдем. Мы найдем татуировщика, потому что я наконец определилась с рунами и хочу нанести их до конца года, во что бы то ни стало! В конце декабря к нам приезжает наша одноклассница Юля из Перьми, а обратно мы поедем с ней. Новый 2016 год я встречаю в Перьми! Если бы мне сказали об этом год назад, я бы хохотала и не верила
К третьему января я вернусь в Питер. Я не знаю что там будет и как, знаю, что к 20 января я должна вернуться домой, в Киев.
Как сложится моя история дальше — узнаем через год
@темы: Будни, Воспоминания, Жизненное, Мысли вслух, Слова, Мы, О себе, Эд, Київ, Люди вокруг меня, задумки рыжего Лисёнка, Лисы рыдали в норах, приключения рыжего Лисёнка, Отношения и иже с ними, Небо над Дніпром, Небо над Питером
и 
. 
В феврале я задалась целью подарить сестре на др щенка Джек Рассл терьера, и сходила на концерт Океан Эльзи.
